24 июня Девятый арбитражный апелляционный суд г. Москвы отказал в удовлетворении апелляционной жалобы ООО «Инфокс-Интерактив», в которой оно просило пересмотреть решение Арбитражного суда г. Москвы по иску «Инфокса» к ООО «Частный корреспондент» о защите деловой репутации и взыскании 1 млн рублей.
По мнению директора юридического бюро TDA Partners, юридического консультанта «Часкора» Александра Маева, это решение суда может стать важным событием с точки зрения защиты журналиста в его профессиональной деятельности.
Напомним, что поводом для предъявления иска «Инфокса» к интернет-изданию «Часкор» послужило интервью Анастасии Алексеевой с Антоном Носиком «Не нужно маскироваться под жёлтую прессу». В статье, в частности, обсуждалась заметка на Infox.ru, в которой шла речь о том, что интернет-газета «Взгляд» перестала покупать рекламные баннеры на сайте новостного агрегатора news.mail.ru и её место заняла реклама издания Bfm.ru, где главным редактором на тот момент был Носик. В интервью «Часкору» Антон Борисович охарактеризовал заметку в «Инфоксе» как «просто фантастически непрофессиональную работу с информацией» и всячески отрицал факт покупки баннеров в том масштабе, о котором писал «Инфокс».
Ради справедливости стоит сказать, что в интервью на «Часкоре» «Инфокс» действительно предстал в не самом выгодном свете. Однако к этому у «Инфокса» претензий не возникло. Руководство издания осталось крайне недовольно лишь одной фразой, причём не Носика, а вопросом интервьюера: «Почему Infox так откровенно наврал?» — и подало в суд.
Ещё на суде первой инстанции юридический консультант «Часкора» назвал иск «абсурдным по фактуре и спорным по основанию»: краткий вопрос журналиста в ходе интервью ещё никогда в отечественной судебной практике не становился поводом для предъявления диффамационного иска к какому-либо изданию. Поскольку вопрос уже по своей форме не может содержать порочащего утверждения.
Мы обсудили с Александром Маевым тонкости «нашего» судебного дела.
— Александр, в чём, строго говоря, была суть дела с юридической точки зрения?
— Краткий вопрос журналистки, причём вопрос контекстный, был задан в такой форме, что не понравился администрации «Инфокса», и они предъявили иск. Суд и первой, и второй инстанции принял, с нашей точки зрения, правильное решение и отказал в иске в полном объёме. Я думаю, что мотивировочную часть решения суда будет полезно прочесть и юристам, и руководящим работникам средств массовой информации. Суд разъяснил, что вопросительное предложение нельзя толковать как утверждение о фактах и ему нельзя приписывать — в какой бы форме оно ни было изложено — характер информации, порочащей чью-либо деловую репутацию.
Этот судебный иск кажется мне довольно уникальным. Мы с моими коллегами не нашли ни одного похожего случая в российской судебной практике. Поэтому очевидно, что последующие судебные решения в схожих по фактическому составу спорах не должны входить в противоречие с данным судебным решением, исходя из принципа единообразия судебной практики!
Я могу процитировать наиболее существенный момент из вынесенного решения:
«Из контекста оспариваемой фразы, а также пунктуационного оформления усматривается её вопросительный характер. Данный вопрос был задан журналистом респонденту в ходе интервью.
Согласно правилам русского языка, вопросительные предложения не выполняют функции сообщения информации. Данные предложения используются для получения информации вопрошающим от того, кому этот вопрос задаётся.
Следовательно, в оспариваемой фразе в силу её характера не может содержаться каких-либо утверждений, а следовательно, и сведений. Приведённые нормы русского языка являются общеизвестными и не относятся к категории специальных познаний.
В связи с этим апелляционный суд соглашается с выводом суда первой инстанции о недоказанности факта распространения именно сведений, информации порочащего характера».
«Таким образом, утверждения истца о наличии в спорном вопросе скрытого утверждения, которое не подвергается сомнению, противоречит как общим нормам русского языка, так и смысловому контексту соответствующей фразы.
В связи с отсутствием в спорной фразе тех или иных сведений вопросы о критериях квалификации сведений как порочащих, а также о соответствии данных сведений действительности не имеют значения для дела».
— Получается, что журналист может задать какой угодно вопрос и ему за это ничего не будет?
— Абсурдность ситуации заключается в том, что принести вред чьей-либо деловой репутации может утверждение СМИ о каком-либо факте. В данном конкретном случае вопрос не выступал как утверждение — вот что самое важное. Предполагаю, что юристам «Инфокса» это было известно ещё до суда. Видимо, эта фраза обидела кого-то из руководства компании. Мне лично юридическая бесперспективность этого иска была очевидна с самого начала. Хотя, конечно, я заранее не мог предсказывать, каким будет решение суда.
Теперь, зная о решении суда по иску «Инфокса», журналисты могут быть более раскрепощёнными, но всё-таки хотелось бы посоветовать им формулировать свои мысли более корректно и не пользоваться площадной терминологией.
— Это вполне справедливое замечание, но тут возникает другой вопрос: почему иск был предъявлен именно к «Часкору», а не к развёрнутым и довольно резким высказываниям Антона Носика?
— Это личное дело руководства «Инфокса». Любое лицо вправе предъявлять иск к любому другому лицу, если считает, что его право нарушено, если считает, что имел факт распространения в отношении него порочащих сведений.
— Что понимается в данном случае под «распространением»?
— Должно одновременно наступить триединство фактов, чтобы иск о распространении порочащей информации был удовлетворён: сведения должны быть опубликованы, они не должны соответствовать действительности и носить порочащий характер. Если один из этих трёх элементов отсутствует, то иск не подлежит удовлетворению. В нашем случае речь шла о том, что не было, собственно, самих сведений, поскольку сведения — это утверждение о факте. По правилам русского языка, вопросительное предложение не выполняет функции сообщения информации. Всё это и разъяснил суд.
— В том-то и дело. Вот и предъявляли бы иск к ответам Носика.
— Видимо, в таком случае судиться пришлось бы не с «Частным корреспондентом».
Могу только предположить, что кого-то в «Инфоксе» чисто по-человечески задела именно формулировка вопроса. Могу также предположить, что юрист, который представлял интересы истца в суде, работает в «Инфоксе» «за зарплату» и не хуже нас понимал бесперспективность дела. Но обычно начальники очень любят своим штатным юристам указывать, что делать. Обратись они к сторонним специалистам, им бы сразу объяснили, что перспектив нет.
Ещё раз повторю, что если взглянуть на всю фактуру этого дела, то абсурдность иска видна сразу. Некое лицо высказывает в интервью своё развёрнутое мнение по поводу некой третьей стороны, а эта сторона предъявляет иск изданию из-за вопроса интервьюера. Довольно комичная ситуация.
— Требовать миллион рублей от газеты в качестве компенсации в принципе правомерно?
— Говорить об этом в общем очень сложно. Суд устанавливает сумму компенсации в каждом конкретном случае. Не могу раскрыть вам детали, но в одном деле, в котором я участвовал, довольно резонансном деле, суд удовлетворил требования истца и установил факт распространения чудовищного оговора, при этом размер компенсации составил всего 2 тыс. рублей. Говорят, что, бывало, взыскивали и более крупные суммы, но я в своей практике с подобным не сталкивался. Максимум 40—50 тыс. рублей.
19 ноября в Арбитражном суде Москвы прошло слушание по иску ООО «Утришский дельфинарий» к редакции «Частного корреспондента». Выслушав обе стороны, судья Черенкова приняла решение оставить дело без рассмотрения. В её определении говорится о том, что иск, как и предполагало наше издание, был подан ненадлежащим лицом. Напомним, что ещё 29 июля в Арбитражный суд Москвы был предъявлен иск к «Часкору» от имени ООО «Утришский дельфинарий» за подписью его представителя некоей Кудрявцевой Д. В своём заявлении ООО просило взыскать с «Часкора» в свою пользу 100 тыс. рублей репутационного вреда, а также опровергнуть сведения, содержащиеся в статье «Господа, вы — звери!».
Дело против «Часкора» развалилось
В США компенсации по подобным искам составляют значительно большие суммы, зачатую просто фантастические. У нас речь идёт о том, что сторона, считающая, что её репутации причинён вред, в первую очередь хочет получить моральное удовлетворение в виде принятого в её пользу судебного решения. Бывает, для этого хватает даже выплаты одного рубля.
Конечно, и в нашей судебной практике бывает так, что по иску может быть выплачена огромная компенсация, но тогда должно быть доказано, что был действительно нанесён очень серьёзный ущерб репутации. Я могу привести в пример дело Андрея Лугового против «Коммерсанта». В 2007 году бизнесмен подал к изданию иск о защите чести и достоинства и потребовал в качестве компенсации 20 млн рублей. Поводом для иска послужила статья «Бориса Березовского зачислили в шпионы», точнее, фраза «После того, как королевская прокуратура Великобритании заочно обвинила его в убийстве с использованием радиоактивного полония-210 Литвиненко, господин Луговой первым заявил о связях своей жертвы с британскими спецслужбами». Истец посчитал, что читателям газеты было навязано мнение, в результате которого Луговой выставлен в образе преступника — убийцы Литвиненко. Фактически «Коммерсантъ» признал свою вину, но в итоге стороны всё-таки заключили мировое соглашение.
Источник: «Частный корреспондент»
http://www.chaskor.ru/article/aleksandr_maev_storona_schitayushchaya_chto_ee_reputatsii
_prichinen_vred_v_pervuyu_ochered_hochet_poluchit_moralnoe_udovletvorenie_v_sude_18566